Кто-то невидимый обнял ее сзади за талию, поцеловал в затылок, чьи-то руки крепко обняли за плечи…

– Тебе Мика сказала? – спросила она, закрывая глаза и чувствуя, как сердце вот-вот остановится.

Но он вместо ответа вдруг резко развернул ее, с остывающими от ночной прохлады плечами, и впился до боли в ее губы.

– Не знал, где искать тебя…

Она ответила на его поцелуй, обняла его. Знала, что это будет их последняя ночь и что никто и никогда не узнает о ее безумствах, о преступлениях, о том, какой она может быть – влюбленной, свободной, бесстыдной, научившейся многому…

Он подхватил ее на руки, уложил на кровать. Она закрыла глаза, боясь, что не выдержит такого даже визуального наслаждения. Однако память оживляла в ней каждую линию его лица, нос, глаза, лоб, густые длинные волосы… Она открыла глаза, и лунный свет, который как-то незаметно прокрался в комнату, коснулся его темных волос, сделав макушку серебряной. А она и не знала, что есть такие красивые мужчины. Просто созданные для любви. Сколько же сердец он разбил? Миллион? В каждой стране по несколько тысяч!

Книги, фильмы о любви – ничто по сравнению с настоящей любовью мужчины. Вот он, живой, страстный, прожигающий ее своими словами о любви, с нежными и ласковыми и вместе с тем сильными руками, умелыми движениями, влажными губами и способностью подчинять ее себе. И, находясь в его объятиях, она, потеряв физический стыд, обрела другой стыд: ей стало вдруг непонятно, как за считаные минуты с ним она просто забыла всю свою прошлую жизнь и теперь с трудом могла прийти в себя, чтобы подумать о детях!!! Вот что было самым опасным и необъяснимым! И если бы он взял ее за руку и повел за собой в аэропорт и посадил в самолет до Сербии, она, как под дудочку Крысолова, покорно отправилась бы следом. Что это – гипноз? Или просто желание хотя бы на время отрешиться от своих проблем, чтобы почувствовать себя счастливой?

– Ты опасный человек, и тебе пора идти домой, – сказала она Горану под утро, когда, открыв глаза, увидела себя в незнакомой комнате, за окном которой накрапывал дождик. Хотелось очнуться, протрезветь после ночи с мужчиной, начать уже нормально соображать, действовать по собственному жизненному плану, где все уже должно было касаться непосредственно отеля, ожидания Седова! Она еще помнила, что нужно купить кое-что из одежды и белья, какую-нибудь косметику, духи… И вот, думая уже о женских мелочах, улыбнулась тому, что снова попалась: она все это собиралась сделать с одной-единственной целью – понравиться Горану, этому профессиональному любовнику, свободному от предрассудков и всякого рода ответственности!

Женя, включай уже мозги! Пора!

– Я – не опасный, – он даже эту короткую фразу сказал так, с таким нежным акцентом, что ее пробила дрожь.

Конечно, может, если бы она не влюбилась, то непременно произнесла бы вслух то, что могло бы все опошлить, испортить, отравить. Что, мол, ты – несерьезный человек, я для тебя – лишь очередная женщина, с которой ты проводишь время в Варне…

– Все хотела тебя спросить, ты откуда так хорошо знаешь русский?

Он улыбнулся, поймал ее руку и прижал к своим губам. Спутанные черные блестящие волосы прикрывали половину его сонного лица. Она смотрела на его губы, темно-красные, должно быть, от поцелуев, и чувствовала, что еще не скоро ее мысли займут повседневные дела и заботы.

– Мой брат из Сирогойно, – ответил он.

– И что? Где это?

– У нас, в Сербии. Его жена вяжет, и мы с братом ездили на Украину, были и в Санкт-Петербурге, где занимались бизнесом с русскими, надо было учить язык.

– Постой, ты сказал, что вы из Сиро…

– Сирогойно. Женщины этого села вяжут очень красивые теплые вещи, посмотри в интернете, сама все увидишь.

– Понятно, – сказала она, с трудом представляя себе Горана, торгующего на рынке какими-то теплыми кофтами.

– Ну, ладно, мне пора приниматься за работу. У меня дела.

– Я помогу, – сказал он вполне серьезно. – Что за работа? Пойти в ресторан выпить кофе, потом искупаться в море, позагорать?

И тут он расхохотался.

– Ты должен уйти, Горан. Правда.

Ей казалось, что это только ее рот произносит эти слова, потому что сама она не хотела, чтобы он уходил. Но если он останется, что будет дальше? У нее и так весь подбородок был стерт, буквально кожа содрана от его поцелуев, от его слегка отросшей щетины. А голова гудела так, как если бы туда влили литр болгарского вина и размешали. Она словно заболела.

– У меня проблемы, Горан, серьезные. Мне нужно срочно где-то найти денег, и Мика тоже осталась без работы. Нас с ней наняли в этот отель, чтобы мы привели его в порядок, хотя бы все отмыли. Вот почему мне нужны силы, понимаешь?

– Зачем тебе что-то мыть? Я могу дать тебе денег.

– Деньги? Откуда они у тебя? Кофты продаешь, которые жена брата вяжет?

– Нет, – он даже не подумал обидеться. – Это бизнес моего брата. У меня же – просто земли. Мне просто повезло. Я переводил на сербский книгу одного старого скандинавского поэта, очень богатого человека. Мы с ним подружились, и когда он умер, то просто оставил мне кучу денег в наследство.

Он лежал, такой красивый и расслабленный на белых мятых простынях, и врал ей так, что можно было просто заслушаться! И не только приятно было его слушать, но и гладить, прикасаться к нему, чтобы потом и вовсе положить свою голову ему на плечо и снова, от переполнявших ее чувств, закрыть глаза в каком-то сонном оцепенении.

– Да, наследство – это хорошо… Просто прекрасно. И ты, значит, был единственным его наследником?

– Нет, у него есть три внука, он каждому оставил по состоянию. Хотя они и без того были людьми состоятельными.

– Понятно… И что ты сделал с этими деньгами?

– Говорю же, купил землю. Хорошую землю, и много. Что-то я сдаю в аренду, а что-то время от времени перепродаю, потому что цена на землю постоянно растет. Ну а еще…

Тут она очнулась, поднялась на постели и зажала ему рот рукой.

– Не хочу про землю… и про наследство. Ничего не хочу… Меня все это не интересует. И мне не нужны твои деньги.

Он с силой убрал ее руку со своего лица, посмотрел ей в глаза так, что она даже испугалась.

– Мислиш да те варам?

– Что?

– Ты думаешь, что я обманываю тебя?

– Мне все равно, – резко ответила она, потому что думала именно так.

– Бавим се транспортом, логистиком, имам педесет камиона[4].

Женя завернулась в простыню и ушла в душ. Зачем она сама, первая обманула его, что у нее нет денег и что она вынуждена подрабатывать уборщицей? Сама все начала, а теперь злится, что он подхватил эту игру.